Кинойога:
«Формула любви»

Список фильмов для этой цели и дальнейшего обсуждения Тэв Спаркс предлагает в своей книге «Кинойога», но они преимущественно американского производства (что вполне логично, принимая во внимание постоянное место жительства автора) и далеко не всегда известны нашему зрителю. Однако благодаря универсальности метода кинойоги мы решили применить его к ряду полюбившихся нам фильмов советского производства, вряд ли знакомых Спарксу, зато хорошо известных нашему зрителю.

Первой среди выбранных картин оказалась «Формула любви» (1984) режиссера Марка Захарова, снятая по сценарию Григория Горина. Горин адаптировал и осовременил (не сказать обессмертил) повесть Алексея Толстого «Граф Калиостро», превратил ее в своего рода комедию дель арте, но на иной, скажем так, российский манер. Чудесная музыка Геннадия Гладкого передала добрую половину всех эмоциональных и чувственных моментов фильма. У картины целый ряд смыслов, но мы рассмотрим ее именно в контексте кинойоги.

Проанализировать эту картину в качестве примера для кинойоги интересно по той причине, что в фильме присутствуют три явных главных героя и один неявный, и, находясь на одном отрезке общего пути, каждый из них совершает собственное путешествие: от физического до духовного.

Первый герой – это граф Калиостро (Нодар Мгалоблишвили, говорящий голосом Армена Джигарханяна). С одной стороны, маг и авантюрист, грубо говоря – шарлатан, а с другой – по сути своей одинокий, уставший от жизни человек, который все никак не наиграется в свои светские игры. Граф – яркий представитель явления, которое Тэв Спаркс называет «зоной войны» (а Станислав Гроф именует третьей базовой перинатальной матрицей – БПМ-III), которая характеризуется бесконечными погонями, дуэлями, романами и страстями. И вот Граф Калиостро неожиданно попадает в совсем иной культурный контекст, заехав «на гастроли» в Россию. Ритм его привычной жизни вынужденно замедляется, поскольку иностранцу, не знающему многих нюансов бытия в российской глубинке, крайне непросто сразу к ним приспособиться. Из своей «зоны войны» он попадает в своеобразную «зону ловушки» (БПМ-II): «карета сломалась, кузнец в бегах», – откуда, казалось бы, нет выхода.

То, что для графа Калиостро является рутинной процедурой, одним из сравнительно честных методов по отъему денег у населения, для Федяшева – настоящее событие и вообще предел его мечтаний. Немного сворачивая с пути кинойоги в сторону юнгианской психологии, можно сказать, что Калиостро воплощает теневой аспект Федяшева, ту часть его, от которой Алексей сбежал из Петербурга и, вероятно, из-за которой и боготворит мраморное изваяние женской фигуры, поставленное когда-то его предком. В него герой и надеется вдохнуть жизнь при помощи тайных знаний великого магистра. Поэтому их встреча способна многое изменить в судьбах обоих.

Третий главный герой, а точнее, героиня – Мария (Елена Валюшкина) – спутница графа, которая сопровождает его лишь по той причине, что якобы через нее он поддерживает выздоровление ее больного отца (Георгий Крамеров). Это чистой воды афера, но не будем судить графа слишком строго, ибо ему еще предстоит открыть для себя очень многое. Так вот Мария идет по зову своего сердца, сначала безропотно следуя за графом, а затем прося его помочь влюбленному юноше, совершенно не представляя, какие последствия будет иметь эта просьба. Ее путь – это путь сердца и просто физическое перемещение его в пространстве.

А вот четвертая, неявная героиня – это любовь, чью формулу так старательно пытается вывести стареющий граф и что так и не суждено ему сделать. Сначала любовь загнана Федяшевым в зону ловушки и объектом ее является мраморное изваяние крестьянки Прасковьи Тулуповой. Но по мере процесса оживления статуи все участники этого ритуала претерпевают изменения, и под мудрым и чутким руководством своей тетушки Алексей Федяшев переключает свое чувство с неживой статуи на живую Марию, что знаменует рождение настоящей, живой любви. Конечно, ей предстоит еще выдержать испытания, отказаться от ритуала, который уже запустил граф Калиостро, отговорить Федяшева и графа от дуэли («зона войны» еще не до конца пройдена) – дуэли, которая стала определяющей для чувств Марии.

Из жертвенной любви (чтобы был здоров папенька, чтобы только граф жив остался) она превращается во взаимное чувство, которое Марии приходится отстаивать перед своей совестью. Но тут уж молодых людей поддерживает вездесущий доктор: «Как там наш папенька?» – вопрошает он совершенно обалдевшего от дуэли и потока осознаний графа и сам же отвечает к вящей радости влюблённых: «Папенька согласился». Что ж, Алексей Федяшев получает то, ради чего он обратился к графу – материализацию объекта воздыханий, Мария получает достойного мужа, они достигают «зоны свободы» (БПМ-IV). А что же граф?

Граф Калиостро получает намного больше, чем призрачное соревнование с Богом за то, кто же из них зажег огонь любви. Он получает свободу выйти из «зоны войны», больше никуда не убегать, а примиряться со своей смертью. Не то чтобы сделать ее советчиком, став на путь воина, но принять ее. А после этого он получает еще больший дар. Этот сокрушенный идеал, сброшенная с пьедестала мраморная статуя останавливает его бегство от полиции и самого себя и дает возможность осознать, что, быть может, впервые в своей жизни, сам того не желая, он совершил что-то, за что ему не будет стыдно, когда он предстанет перед Создателем, ибо он оживил любовь. И как символ этой ожившей любви выбегает внучка той Прасковьи Тулуповой, с которой и лепили эту самую статую, тоже Прасковья Тулупова (Анна Андриянова), с непосредственным, детским вопросом к графу: «Дедушка Калиостро, а правда ты мою бабушку оживлять будешь?» – и занимает место статуи на пьедестале. В этот момент нужно видеть взгляд графа, выражение его лица, ту сердечную улыбку, которая не появлялась ни разу с самого начала картины.

Стать подобным Богу в своем творчестве означает и стать любовью, ибо Бог есть любовь. И от осознания этого все предыдущие помыслы и замыслы Калиостро рушатся в один миг, миг его просветления, его освобождения от стремления извечно куда-то бежать, затевать очередную аферу, выманивать у кого-то деньги, просто суетиться. Сдаться в руки правосудия – это уже осознанный выбор человека, получившего высшую свободу. И, конечно, портрет кисти Модеста Загосина (Виктор Махмутов) со всеми главными действующими лицами запечатлел это состояние просветления и любви.