Невидимость мужских слез

Недавно я виделся со своим мануальным терапевтом, обычный визит. Прошло много месяцев с тех пор, как я видел его, в первую очередь из-за того, что много месяцев я чувствовал себя очень подавленным. Еще в мае я приехал для запланированной коррекции, я был в слезах. Это не имело никакого отношения к моей спине, но было связано с моей жизнью. Доктор и все остальные в офисе увидели, что я плачу. Я не пытался скрыть слезы. Тем не менее, никто этого не отметил. Все вели себя так, как будто я не плакал.

Во время тепершнего визита я гораздо больше чувствовал себя самим собой. Доктор пожал мне руку с таким волнением, которого я не помню ни в одно из моих прошлых посещений. Он сказал: «Приятно видеть, что вы снова чувствуете себя хорошо!» Видимо, мой последний визит произвел впечатление. Я внутренне усмехнулся тому, что тогда он ничего не сказал.

Когда я выходил, администратор заметила, что давно меня не видела. Я сказал: «Да, и я думаю, что плакал, когда в последний раз был здесь». Она кивнула и прошептала серьезным тоном: «Да, я так переживала за вас». Я воздержался от комментариев. Я не хотел отрицать ее выбор чувствовать все, что она хотела чувствовать, но подумал: ничего себе, мне плохо из-за людей, которым плохо, потому что я вижу их в эмоциях. Это заставило меня вспомнить, как я впервые плакал на людях, будучи взрослым, и мне было плевать на это.

В октябре 2008 года я посетил первое в своей жизни событие по личностному росту в Канзас-Сити, штат Миссури. Это был недельный медитационный ритрит с Centerpointe (Centerpointe Research Institute – Прим. пер.), создателями Holosync, техники медитации, которую я использовал меньше года. Я читал отличные отзывы об этом ежегодном мероприятии, и когда обнаружил, что они будут проводить его последний раз, решил пойти. Та неделя изменила мою жизнь. Одним из основных факторов стал мой первый опыт работы с холотропным дыханием (потом я дышал неоднократно и даже написал об этом книгу).

Во время дыхания я обнаружил, что оплакиваю свои предыдущие попытки самоубийства и искренне праздную свою жизнь. Впервые я принял тот факт, что выжил при попытке убийства. Я окунался то в смех и сияние своей любви к жизни, то в рыдания о том, что пытался все это выбросить.

Я оставался очень эмоциональным до конца недели и даже тогда, когда настало время отправляться домой. И шутил, что мне жаль того бедолагу, который будет вынужден сидеть рядом со мной в самолете.

Сев на свой рейс домой, в Бостон, я «спрятался», надев наушники и прокручивая много любимой музыки, от Metallica до Джона Денвера. Заплакал практически сразу. Каждый текст поражал меня по-новому. Я рыдал, отпустив всякий контроль, иногда от радости, иногда от грусти. Рядом со мной никто не сел. Стюардессы ни разу не спросили, хочу ли я пить или перекусить, ни разу. Я был невидим.

У меня не было прямого перелета, через три часа я сел в Вашингтоне. Там я открыл свой ноутбук и написал исполненные любви письма маме, отцу и себе самому. Конечно, все это время я плакал. Сделав паузу, чтобы оглядеться, я понял, что был в терминале один. Никто не садился рядом со мной. Никто не останавливался, чтобы спросить, все ли со мной в порядке. Я был невидим.

Именно тогда меня пронзила мысль, что мужчина в слезах – неприемлем для нашего общества. Поэтому его не видят. Мне не нужно было переживать о своем смущении, поскольку каждый незнакомец, оказавшись рядом со мной, смущался, меня заметив. Только дети встречались со мной взглядом.

Если женщина плачет на людях, они останавливаются и спрашивают, что не так и могут ли они чем-то помочь. Но когда это мужчина, люди сторонятся его. Возможно, это смесь страха и не понимания, что делать? Может, люди думают, что мужчина, который плачет, должно быть, сумасшедший. Какой бы ни была причина, я чувствовал себя настолько невидимым, плача на людях, что подумал: грабителям банков стоит использовать этот прием, совершая свои преступления.

Когда я вижу, как мужчина плачет, я думаю: это ему на пользу. Я не пытаюсь почувствовать или догадаться, в чем причина его эмоциональных переживаний. Иногда я предлагаю поддержку или спрашиваю, есть ли что-нибудь, чем я могу помочь, но всегда – я праздную это. Настоящие мужчины действительно чувствуют.